Читать книгу - "И оживут слова. Часть III - Наталья Способина"

Если позволить сомненьям закрасться в душу,

Если поверить во все, что тебе нашепчут,

Краше ли станет жизнь с этой правдой ненужной,

Той, что тяжелым камнем придавит плечи,

Той, что отравит самое светлое утро,

Той, что тебя отвернет ото всех, кто дорог?

Сможешь ли ты обменять свою веру на мудрость?

Что, если мудрость, как счастье, — всего лишь морок?

— Какая ранняя нынче осень, брат Альгар, — негромкий голос Алвара звучал как всегда до отвратительного жизнерадостно. — Или тут всегда так?

— Это моя вторая осень здесь. Не могу сказать, — негромко откликнулся Альгидрас и демонстративно уставился на спутника Алвара.

Я тоже не могла отвести от него взгляда. Это был довольно молодой мужчина невысокого роста. Левая половина его головы была обрита наголо, на второй половине волосы были заплетены в мелкие косички. Левая бровь тоже отсутствовала. Сам он был темноглаз, темноволос, и все это вместе выглядело слегка пугающе. Он, вероятно, принадлежал к касте воинов, потому что первое, что он сделал, — окинул комнату цепким взглядом. На мне его взгляд едва задержался — кажется, Альгидрас интересовал его куда больше.

— Кто это? — так и не дождавшись хороших манер от Алвара, спросил Альгидрас.

— Это Вран — один из моих воинов.

Вран никак не отреагировал на свое имя, все так же смотрел на Альгидраса напряженным взглядом. Альгидрас несколько секунд изучал вновь прибывшего, потом что-то медленно сказал на кварском. Вран ответил одним словом.

Альгидрас в ответ склонил голову и прижал ладонь к сердцу. Вран кивнул.

— Ну, все? — нетерпеливо спросил Алвар. — Можно войти уже?

Альгидрас, который до этого стоял перед окном так, что двоим мужчинам оставалось чуть больше метра пространства, отошел в сторону. Алвар и Вран первым делом подошли к камину и повторили ритуал, который я уже видела в исполнении Алвара: один за другим провели ладонью сквозь пламя, что-то шепнув. После этого Алвар обернулся ко мне и широко улыбнулся:

— Здравствуй, краса! Какой славный сегодня выдался день, правда?

— Неправда! — ответила я, раздраженная его паясничеством. — В доме князя был пожар!

— Я знаю, — склонил голову Алвар. — Но не пожар то был — поджог.

— Твоих рук дело? — с подозрением спросила я.

Алвар посмотрел на меня в упор и медленно произнес:

— Когда я говорю, что я не враг, краса, это означает, что я не причиняю вреда тем, кому это сказал. Я не враг княжичу.

— Потому-то ты выкрал и мучил его сына?

Алвар смотрел несколько секунд очень серьезно, и я успела пожалеть о своих словах. Он не враг княжичу, но с чего я взяла, что он не враг мне? Могу ли я надеяться на то, что Альгидрас меня защитит? Я повернулась к Альгидрасу. Тот в упор смотрел на Алвара, но пока ничего не предпринимал.

— Я его не мучал, — услышала я беспечное и, повернувшись к Алвару, увидела, что он уже принял свой привычный благодушно-насмешливый вид.

— Откуда ты знаешь, что это был поджог? — все-таки спросила я, не став развивать тему про мальчика. Очевидно, у нас были слишком разные понятия о благородстве и сострадании.

— Оттуда же, откуда мой дорогой Альгар знает, о чем шумит ветер, да, брат? — с этими словами Алвар подошел к Альгидрасу и закинул руку тому на плечо.

Альгидрас взял Алвара за запястье и осторожно снял с себя его руку. Алвар, впрочем, ничуть не стушевался, а, заметив размотавшуюся повязку Альгидраса, бесцеремонно перехватил раненую им же самим ладонь и, достав свободной рукой нож из-за пазухи, ловко разрезал превратившуюся в лохмотья ткань. Он развернул ладонь Альгидраса к камину, нахмурился, повертел и так и эдак и что-то коротко бросил Врану на кварском.

— У меня есть в сумке, — откликнулся Альгидрас.

Он высвободил руку, и направился к своей сумке, оставленной у двери, и вскоре уже выставлял на стол один за другим деревянные туески с мазями. Открыв первый, Альгидрас понюхал содержимое и тут же отставил в сторону. Та же судьба постигла еще два туеска. Четвертый по счету он пододвинул к Алвару.

Тот, проигнорировав туесок, взял по очереди первые три и, понюхав, отставил на край стола.

— Брат мой, нежели твои драгоценные руки поднялись на то, чтобы испортить эти чудо-бальзамы?

Альгидрас ничего не ответил.

— Твои мази испортили? — удивилась я.

— Еще по пути в Каменицу. Оттого я не мог предложить их Злате.

— Господи! — я на миг прижала ладонь к губам. — А Добронега решила, что ты просто не хочешь помогать!

— Я знаю, — вздохнул Альгидрас. — Но как бы я ей сказал, что кто-то из воинов добавил песок, глину, а то и вовсе раздавленного слизня в снадобья?

Я вспомнила, что Альгидрас и так был в положении подозреваемого с момента встречи с Алваром. Если бы он заикнулся о том, что кто-то рылся в его вещах и нарочно испортил лекарства, трудно представить, что бы там началось. А ведь на это, вероятно, и было рассчитано. Обычная провокация. Мне стало горько от того, что Добронега заблуждалась. А еще я вспомнила ее слова о том, что если я должна кого-то забрать, то пусть это будет Альгидрас, и мне стало обидней вдвойне.

Алвар меж тем зачерпнул мазь и ловко обработал жуткого вида ожог на ладони Альгидраса. Я с усилием отвела взгляд. Мне стало не по себе, как всегда, когда мне доводилось видеть раны. Я старалась дышать глубоко, но заживляющая мазь пахла так резко, что становилось только хуже.

— Тебе плохо? — обеспокоенно спросил Альгидрас.

Я помотала головой и постаралась взять себя в руки. Объективно, хуже всего сейчас было ему.